Клим Иванович Самгин присматривался к брату все более внимательно. Под пиджаком Дмитрия, как латы, — жилет из оленьей или лосиной кожи, застегнутый до подбородка, виден синий воротник косоворотки. Ладони у него широкие, точно у гребца. И хотя волосы седые, но он
напоминает студента, влюбленного в Марину и служившего для всех справочником по различным вопросам.
Неточные совпадения
Видел он также, что этот человек в купеческом сюртуке ничем, кроме косых глаз, не
напоминает Лютова-студента, даже строй его речи стал иным, — он уже не пользовался церковнославянскими словечками, не щеголял цитатами, он говорил по-московски и простонародно.
Медник неприятно
напомнил старого каменщика, который подбадривал силача Мишу или Митю ломать стену. По другой стороне улицы прошли двое —
студент и еще кто-то;
студент довольно громко говорил...
— Значит, рабочие наши задачи такие: уничтожить самодержавие — раз! Немедленно освободить всех товарищей из тюрем, из ссылки — два! Организовать свое рабочее правительство — три! — Считая, он шлепал ладонью по ящику и притопывал ногою в валенке по снегу; эти звуки
напоминали работу весла — стук его об уключину и мягкий плеск. Слушало Якова человек семь, среди них — двое
студентов, Лаврушка и толстолицый Вася, — он слушал нахмуря брови, прищурив глаза и опустив нижнюю губу, так что видны были сжатые зубы.
Иленька, который, к удивлению моему, не только холодно, но даже презрительно мне поклонился, как будто желая
напомнить о том, что здесь мы все равны, сидел передо мной и, поставив особенно развязно свои худые ноги на лавку (как мне казалось, на мой счет), разговаривал с другим
студентом и изредка взглядывал на меня.
Некоторые
студенты напоминали мне стариков начетчиков сектантского Поволжья, но я понимал, что вижу людей, которые готовятся изменить жизнь к лучшему, и хотя искренность их захлебывалась в бурном потоке слов, но — не тонула в нем.
Судите!.. Но не
напоминайте собою эпиграфа» [См. «Колокол» 1861 г., лист 116, стр. 966. «Материалы для истории гонения
студентов».].
— Я пошатался и по России, — чего не делает нужда! — прожил несколько лет в резиденции царя, в Москве, научился там играть на гуслях и языку русскому у одного школьника из духовного звания, по-нашему —
студента теологии, который любил меня, как брата, и, когда я собрался в Швецию, подарил мне на память этот ящик вместе с картиною, как теперь видите. С того времени берегу драгоценный дар московского приятеля. О! чего не
напоминает он мне!
Видом своим он
напоминал интеллигентного рабочего или
студента, снявшего форму.